Вот как-то не получается у меня попадать в унисон с прогнозами большинства аналитиков в отношении мейнфреймовской платформы. Когда в начале 90-х все говорили, что все, песенка централизованных систем спета – я был уверен, что все будет классно для мейнфреймов, хотя ничего не указывало на то, что впереди ренессанс больших черных ящиков. Признаюсь: моя уверенность основывалась только на том простом убеждении, что вся эта огромная инфраструктура (фальш-полы, мотор-генераторы, кондиционеры, операторы в белых халатах, столы для разрывания рулонной АЦПУ-бумаги, обученные программисты и инженеры, умные книги, здоровенные лентопротяжки и дисковые устройства, процессорные шкафы, комнаты с документацией и фондами программного обеспечения) вот так просто не пропадет. Спустя несколько лет — многие помнят тот период, правда? - маятник опять качнулся в сторону мейнфреймов: появились CMOS-машины, которые были хотя и  медленнее «горячих» биполярных процессоров, но потребляющие намного меньше электроэнергии, занимающие меньше места и (как мне помнится) более дешевые. Начался медленный, но уверенный  рост количества больших машин. Мейнфреймы опять заняли свое место на вычислительных центрах, начался своего рода «ренессанс». ВУЗы начали учить студентов и преподавателей мейнфреймовским технологиям, IBM начала устраивать встречи групп пользователей, и даже заводы начали потихонечку прикупать пусть подержанные, но вполне еще рабочие машинки. Шла речь уже не только о поддержке жизни унаследованных технологий, но о разработке и внедрении новых систем на данной платформе, например, как это начала делать ComePay. Для меня лично определенной вехой стал приезд в Россию Ираны Васти и Жени Ляховича, которые занимаются IMS. К IMS у меня особое отношение, я уже писал в своих статьях про эту замечательную, странную, зрелую индустриальную систему. Даже сам факт, что кто-то верит в то, что  IMS может появиться в России, уже является очень оптимистическим фактом.

Но мне сегодня грустно. Я наблюдаю явные признаки того, что сама IBM в среднесрочной перспективе так или иначе угробит мейнфреймы. И причиной этого будет жадность, тупая, банальная жадность, одетая в респектабельный костюм управленца. Попробую это обосновать.

1.     Проблемы аппаратные

Я тут буду несколько поверхностным, передавая в первую очередь свои ощущения, а не знания, в этой части меня можно легко опровергнуть, чему я буду рад.

За что ценилось потребителями  мейнфреймовское «железо»? В первую очередь — за надежность и консервативность. Мейнфрейм покупали на несколько лет, иногда на десятилетие, покупатели знали, зачем они это делали (ибо выходила достаточно дорогая покупка, как случайное приобретение мало кто может себе это позволить), «железо» работало надежно, а консервативность приводила к тому, что навыки инженеров устаревали мало и ценились долго. Архитектура и аппаратная база менялись постепенно и относительно нечасто, а то, что менялось, в основной своей массе долго вынашивалось и было хорошо обоснованным. Высокая надежность фирменных IBM-овских мейнфреймов особенно бросалась в глаза при  сравнении с нашими ЕС-овскими компьютерами в тот период, когда рядом с ними стали появляться подержанные IBM 4381 (если только они были завезены в нормальном состоянии). Эти 4381 работали лет по пять до приезда в Россию, а потом еще лет по десять здесь! Конечно, они требовали некоторого минимального обслуживания, да и всякая мелочь ломалась, дискеты затирались до дыр, мониторы аппаратной консоли перегорали — не с небес же упали эти машины, вполне земное изделие, но то, что конкурентов у такого рода техники не было, так это для меня непреложный  факт. Причем это касалось не только всех мейнфреймов от IBM и от Comparex, тех, которых я видел, но и, наверное, Fujitsu с Amdahl не отставали, хотя машины последних двух производителей я не видел. Даже ограниченно совместимые с IBM мейфреймы Siemens-Nixdorf тоже отличались завидной надежностью, консервативностью и преемственностью, уверенно пережив на моей памяти в пределах одной своей серии несколько поколений ПЭВМ. Поэтому за мейнфреймом давно укрепилась репутация вещи хоть и дорогой, но своих денег стоящей. Сборка осуществлялась в самих США или в приличных европейский странах, детали и комплектующие, которые шли в дело, тоже были сделаны именно для мейнфреймов, а не для арифмометров, и я уверен, для них выполнялся нормальный контроль качества.

А что сейчас? Сейчас новые серии корпоративных вычислительных машин выскакивают, словно чертик из коробки, едва ли не каждый год-два. И я не вижу толп потребителей, которые бы требовали тех мелких нововведений, которые в основной своей массе отличают одну серию от другой. Вместо того, чтобы раз в три-пять лет делать новые серии с хорошо обоснованными, обсужденными и протестированными  революционными изменениями, мы получаем каждый год мелкие полуфабрикатные радости. Небрежно сколоченные в третьих странах из ширпотребовских комплектующих, они сплошь да рядом носят на себе следы «молотковой» сборки, я видел это своими глазами: забитые кувалдами болты, сорванная резьба, болтающиеся провода, заусенцы на рамах. Чтобы кормить инвесторов положительными новостями (выпуск нового мейнфрейма — это позитивная новость, безусловно!), управленцы IBM готовы наращивать темп, приказывая конструкторам лепить новые серии быстрее и быстрее, и, в конечном итоге, жертвуя качеством. Чтобы уменьшить стоимость оборудования, производство переносят в страны третьего мира, используют компоненты и по максимуму применяют комплектующие общего назначения, что тоже не может не сказываться на качестве (хотя технологи и конструкторы делают все, чтобы обеспечить хоть какую-то работоспособность своих изделий, резервируя все, что можно). Если на 9672 первых серий один Support Element на базе IBM-овского десктопного компьютера (если мне не изменяет память, то даже MicroChannel-архитектуры) работал без сбоев 8-10 лет, то теперь только дублирование Support Element-ов на базе обычных ноутбуков помогает жить более мене спокойно в случае нового мейнфрейма, потому что они вылетают уже через пару лет работы. Раньше пятилетний мейнфейм был вполне «рабочей лошадью» еще лет пять, а теперь я бы не решился рекомендовать ставить пятилетнюю машину без комплексного сервисного контракта с гарантированным временем восстановления.  То есть вывод номер 1 — оборудование мейнфреймов стали делать хуже! Запоминайте, мы потом все это обобщим.

2.     Проблемы программные

Тут буду говорить больше, потому что мне это область ближе. То, что происходит в программном обеспечении мейнфреймов, тоже не внушает оптимизма. Когда пару десятков лет назад я пришел в сферу программного обеспечения для мейнфреймов, новые версии получали не тогда, когда их выпускал производитель, а тогда, когда их получалось у кого-то выпросить или получить с новой машиной (а машины, напоминаю, получали раз в пять-семь лет). То есть нечасто. И легкого доступа к изменениям от IBM не было – Интернет был в стране еще экзотичен, а ленты с изменениями получали тоже разными путями и нерегулярно. Но самое забавное, что если не менялось оборудование, то они были почти не нужны! Случаи обнаружения явных ошибок в кодах IBM были такими редкими, что специалист, четко обозначивший ошибку поставщика, становился героем. Большая часть исходных кодов такой ОС, как VM, поставлялись открытыми, с прекрасными четкими комментариями и уникальной по качеству документацией, что давало возможность и учиться программистам, и исправлять выявленные ошибки самостоятельно. Для MVS (и его производных) исходные коды не поставлялись с системой, но работала она так надежно, что без них можно было обходиться. Качество же MVS-овской документации до сих пор остается недостижимым эталоном, как по языку, так и по систематичности и полноте.

Практически из всего этого следовало вот что. Однажды установленная и настроенная операционная система на мейнфрейме могла функционировать годами без дополнительных настроек и доработок, нужно было только вовремя ее копировать на случай отказов оборудования и ошибок пользователей, ну и еще чистить журналы. Прикладное ПО, СУБД и тому подобное – тут отдельная песня. Его писали не те люди, что писали ОС и трансляторы, и там несколько чаще были нужны регулярные доработки, исправления ошибок и прочее. С этим справлялись труднее, но справлялись, практически так же, как с ошибками в ОС – где-то были исходники, которые позволяли исправить недочеты, где-то правили сами бинарные коды, где-то обменивались пакетами изменений, в общем, выкручивались.

Сейчас картина должна вроде бы стать лучше – Интернет позволяет задать вопросы экспертам, по сети можно передавать изменения и патчи, поставщик ОС и прикладного ПО ведет мощные порталы с актуальной информацией. Просто благодать!

А вот хрен, никакой благодати. Качество системного ПО вызывает панику. За последние несколько лет я сам, не ставя такой задачи, наткнулся на серьезнейшие ошибки в кодах утилит MVS (за каким-то лядом его переименовывали несколько раз, но об этом ниже), в ядре VM (в части работы с родными IBM-овскими устройствами) и в трансляторах. Конечно, ошибки могут быть везде, хотя в последнее время их что-то стало очень уж много. Но ведь и тестирование стало совсем никуда не годящимся! Я разговаривал с тестерами, которые сидели тут, в Москве, и работали на IBM. Их гнали, их давили сроками, их рекомендации и выявленные ошибки кочевали из релиза в релиз, и проходили годы, пока они были устранены. Так что системы стали писать хуже, и тестировать их стали тоже хуже!

Все понимают причины происходящего. Чтобы снизить издержки, разработка и тестирование таких важных, даже я бы сказал - имиджевых - частей программного обеспечения, как ОС и трансляторов, отдана в третьи страны. В англоязычных форумах индийских разработчиков (я сам это читал, жаль, не сохранил в качестве пруфлинка) появляются пассажи типа: «Меня приняли в группу разработки DSS, я до этого программировал на PHP и Perl, где мне прочитать про то, на чем этот DSS пишут? И еще, тут у вас в форуме часто говорят о JCL, что это такое, мне тоже про это надо будет читать? Может, мне это не очень нужно, потому что со времен окончания колледжа я работаю на ПЭВМ и ни о чем таком не слышал и прекрасно без этого обходился». То, что такие разработчики находятся внутри некоторой системы обучения и тестирования хотя бы дает надежду, что рано или поздно они хоть чему-то научатся, а вот когда в LinkedIn некий вьюноша из окрестностей Бангалора пишет в профильной группе: «Я решил начать собственный мейнфреймовский проект, потому что слышал, что это круто и там хорошо платят. Не подскажете, что такое мейнфреймы и с чего мне начать? Но времени читать много книг нету, подскажите, где скачать короткое руководство, одну-две книги, не больше. Я очень способный, все освою в процессе работы», мне становится страшно за пользователей такого проекта, если он вообще родится. На вопрос к энтузиасту, есть ли у него доступ к мейнфрейму для учебы и работы, следует ответ вроде «поскольку я не знаком с мейнфреймами, то может быть доступ у меня есть, а я о нем просто не знаю». Напоминает бородатый анекдот: «Ты умеешь играть на пианино? – Не знаю, я еще не пробовал!»

Еще мне становится грустно, когда в том же LinkedIn читаю рассказ сорокалетних разработчиков-архитекторов  с двадцатилетним опытом работы на мейнфреймах о том, что их центры разработки закрывают, перемещая проекты в Китай и Индию. Ведь теряется не только опыт конкретных программистов, но вся программистская школа, обобщенное умение, стиль, нечто такое, что нарабатывается годами. Ситуация усугубляется тем, что IBM, как и другие гиганты, перешла к массовой покупке нишевых лидеров. Перечень купленных ими фирм уже не уместится на паре листов формата А4 – тут и Tivoli, и Cognos, и Lotus, и Candle (это тот, который делает восхитительный Omegamon, средство мониторинга). С точки зрения маркетинга такие покупки – обоснованный шаг. Действительно, чего корячится самим, если можно затратить денег чуть больше, и купить уже готового лидера? А в действительности, маркетинговое решение оборачивается определенными техническими издержками – купленные продукты были написаны по-другому, не так, как это делает IBM, их встраивание в общую систему сопровождения мейнфреймовских продуктов требует времени и усилий, документацию нужно приводить в единый стандартизованный вид, по сути – переделывать заново. В результате пока купленный продукт полностью интегрируется в IBM-овскую систему и станет IBM-овским, проходит так много времени, что он уже может быть просто не нужен. И само программное обеспечение от смены собственника, а, значит, и менеджмента, увы, не становилось более надежным и качественным. Что бы там ни мурлыкали говоруны-управленцы, а для программистской команды такие потрясения являются лишними стрессами, которые ухудшают внутренний климат, ведут к потерям людей, темпа и качества.

А теперь добавим ко всему вышесказанному выход релизов ОС каждые полгода. Зачем? А если предыдущий релиз вполне удачен или для доведения нового релиза до нужного качества нужно не полгода, а восемь месяцев? Так ведь все для того же – позитивные новости благотворно сказываются на настроении инвесторов! Так что и в перспективе, увы, программное обеспечение для мейнфреймов не будет ни качественнее, ни устойчивее.

Далее. До какого-то момента проблема качества ПО решалась открытым доступом к информации по обновлениям и к самим обновлениям. Квалифицированный системщик мог отследить нужный патч (APAR, PTF, COR и т.д.), получить его вместе с SMP/E- или VMSES-информацией и самостоятельно установить, исправив проблему. Как я уже говорил, когда-то весь VM был в исходных кодах – теперь в исходных кодах только процентов тридцать CP и около половины CMS. Даже в Линукс IBM поставляет свои драйвера только в объектном виде (та самая OCO – object code only – лицензия)! Но самое страшное, по моему мнению, то, что теперь свободно получить требуемые изменения невозможно – IBM закрыла эту возможность для тех, у кого нет действующего конракта. Почему? Ответ простой – таким образом управленцы от IBM пытаются понудить заказчиков постоянно продлять лицензию или сервисный контракт. То есть, если система тебе важна настолько, чтобы ее сопровождать – подписывайся на контракт. Вроде бы справедливо, только вот при таком количестве дыр и ошибок в системе такой подход напоминает банальный шантаж и вымогательство. Ну если уж облажались с ошибками, то хоть исправления выложите в открытый доступ! Нет, хоть так лишнюю копеечку срубить. Попахивает это дурно, но с монополистом спорить – себе дороже, проще начинать проработку альтернативных сценариев работы.

Так что с одной стороны – системное ПО стало менее надежным и качественным,  с другой – в будущем все будет, по-видимому, еще хуже, а с третьей стороны – штатные возможности системщика хоть как-то минимизировать вред от ошибок сильно ограничены. В общем, вывод номер 2 – программное обеспечение на мейнфреймах стали делать хуже, дальше будут делать еще хуже, а сопровождать его стало труднее! Запоминаем для дальнейшего обобщения.

3.     Проблемы коммерческие

Я не продавец, и глобальных коммерческих течений не прозреваю. Но с моей колокольни – все провалы в оборудовании и программном обеспечении обусловлены в первую очередь сменой приоритетов в области продаж. Мне кажется, что какое-то время назад руководство IBM поменяло не только команду высших управленцев, но и глобальную миссию компании. Ведь чем была раньше фирма IBM? Она была не столько фирмой по продаже железок и коробок с программами, она была организацией, которая продает РЕШЕНИЯ. Вернее, не просто решения, а ИНФРАСТРУКТУРНЫЕ РЕШЕНИЯ! Понимаете? IBM не просто продавала, она создавала! Создавала технологии, которых раньше не было, технические платформы, новый взгляд на мир. Это намного ценнее (и дороже!) чем просто создание вычислительных машин, и это хорошо понимали люди, работавшие в индустрии. Мейнфрейм – это же не просто машина. Это центр маленькой информационной вселенной. Это не просто сервер, по своей сути это - ключевой элемент инфраструктуры, ее фундамент. Не слишком красивый, зато крепкий и долговечный. Конечно, он не может быть дешевым, он может даже не приносить быструю прибыль производителю – но десять лет мимо него будут ходить люди и видеть этикетку «IBM». Все они будут знать, что от сделанного именно этой фирмой, зависит многое в их работе, и что фирма с поставленной задачей справилась. Это не вопрос быстрой прибыли, при такой постановке вопроса даже сами мейнфреймы могут быть убыточными, потому что остальная часть инфраструктуры – сетевое оборудование, терминалы, программное обеспечение и прочее – будет приносить прибыль. Безусловная и основная прибыль от инфраструктурных достижений – в отношении, в имиджевых активах. И представление о том, что «то, что сделано IBM – это сделано хорошо», постепенно от инженеров переходило в бытовое сознание. Я отлично помню прочитанное в художественной книжке американского автора в качестве пословицы утверждение: «Никого еще не уволили за то, что он купил IBM!». Или студенческую аудиторию престижного американского юридического института в фильме «Блондинка в законе», где на столе у каждого стоит именно характерный и узнаваемый черный ноутбук от IBM, а появление розового Мака вызвало массовое недоумение. Или лицо Кевина Спейси, когда он в фильме «Корабельные новости» (оригинальное название - Shipping News), восстав из своего забитого состояния и утверждаясь как творческая самостоятельная личность и журналист, говорит своему боссу и угнетателю: «А компьютер мне на стол – IBM!» Тот ему в ответ нечто вроде: «Может, попроще? Печатать можно на чем угодно!» На что герой Спейси ответил коротко и четко, рубленно артикулируя каждую букву: «Ай!..Би!..Эм!..» Этот эпизод просто нужно было видеть! Понятное дело, что режиссеру и сценаристу фильма мало что известно о технических особенностях той или иной вычислительной архитектуры или об особенностях маркетинговой политики разных поставщиков, и в скрытую рекламу поставщика в фильме я тоже не верю. Для авторов важно было другое – легко и просто показать зрителю, что герой фильма, которого играет Спейси, хочет нечто крутое, респектабельное и свойственное лидерам, а не то, что можно купить на ближайшем лотке. И чтобы донести это зрителю десять лет назад, им понадобилось произнести с экрана именно эти три буквы – «IBM»! Сможет ли сегодня молодой зритель понять, что именно хотели сказать актер и авторы фильма? Что-то я сомневаюсь.

Думаю, что причина превращения IBM из технической имиджевой компании в обычного продавца железяк и коробок в следующем. Неповоротливый, огромный, тратящий массу денег на исследовательские проекты и сидящий на толстой игле правительственных заказов IBM оказался просто неконкурентоспособен на динамичном рынке массовых изделий! В наше непростое время тем, кто хочет выживать на рынке массовых электронных изделий, нужно или делать дешево, как китайцы, и тогда не надо тратить денег на исследования, надо пользоваться дешевой пластмассой, сомнительными комплектующими, сомнительным и дешевым программным обеспечением и малоквалифицированной рабочей силой. Или – второй вариант – делать круто и дорого, но тогда надо привязать к изделиям определенный имидж, создать секту последователей, для которых этот имидж важен, и быть в этом последовательными до конца, как это делает, например, Эппл. А что делает IBM? Растеряв возможности собирать деньги на массовых электронных изделиях, окружающих инфраструктурные решения, не став прибыльными производителями сетевого оборудования, они плюнули на свою миссию инженерной инфраструктурной компании и попытались превратить не слишком прибыльные, зато имиджевые вещи в продукцию массового производства – как когда-то автомобили, которые были элитными изделиями, а стали просто продуктами потребления. Только вот мейнфреймы – это, если пользоваться транспортными аналогиями, не автомобили, и даже не автобусы, а тепловозы. Разумно ли наращивать продажи тепловозов, позиционируя их как просто средство довезти группу туристов из гостиницы до заповедника, или что-то в этом роде? Типа: «Наш тепловоз – это почти как автобус, покупайте и не бойтесь, просто он немного дороже». Мне думается, что такой подход приведет IBM в тупик. Самое обидное, что подобные ошибки в выборе имиджевых изделий уже были в прошлом! IBM не запатентовала архитектуру ПЭВМ, и не рассматривала их применение в корпоративных системах, со всеми вытекающими последствиями. IBM не увидела ценности ОС на ПЭВМ – и потом безуспешно догоняла Микрософт. IBM, безусловно, допустила ошибку, продав производство ПЭВМ и ноутбуков китайцам. IBM считала (и, похоже, считает до сих пор), что Java позволяет качественно и эффективно решать любые задачи, которые ставятся перед прикладными программами. IBM угробила свою SNA-архитектуру сетей и была вынужденна подключить мейнфреймы к дешевым и распространенным TCP/IP-сетям, лишившись еще одной обширной области деятельности, и, как следствие, дохода. Список можно продолжать долго. Это вечная беда IBM – терять и догонять. Поэтому третий вывод – мейнфреймы позиционируются и продаются неправильно! Запоминаем и этот вывод.

Что же в итоге? 

Вспомнив все три сделанных выше вывода и  обобщив их, утверждаю следующее. Чтобы сделать мейнфрейм массовым, его надо сделать дешевым. Делая его дешевым, его делают некачественным (и по «железу», и по программному обеспечению) потому что делать дешево и качественно IBM не умеет (увы!). Так что в течение лет десяти, если ничего не изменится, можно сливать воду и тушить свет. Поэтому масса народа из опытных мейфреймщиков, интуитивно чувствуя, что происходит, мигрирует в альтернативные близкие области – управление сетями, работа с СУБД, управление проектами, Интернет- и облачный бизнес.

Безнадежна ли ситуация? 

Я не знаю. Но думаю, что можно кое-что предложить, чтобы попробовать спасти мейнфреймы. Их хорошо бы спасти уже потому, что за те сорок лет, что они развиваются и работают, они действительно стали частью общемировой вычислительной культуры. И еще потому, что ИТ-сфера очень нуждается в абсолютных точках отсчета и авторитетах, которыми и могут стать мейнфреймы, как эталон качества и надежности.

Во-первых, нужно перестать утверждать, как это делает IBM, что «мейнфрейм –это просто сервер, такой, как остальные, просто чуть больше, но зато намного лучше». Как я писал выше, мейнфрейм – это не просто сервер, его надо делать эксклюзивным, элитарным, дорогим, но качественным, черт возьми! Именно тогда, когда он будет качественным, когда его безбоязненно можно будет сделать центром сверхнадежных систем обработки информации, за него и можно будет платить те деньги, которые за него сейчас просят. А то для «просто сервера» цена высоковата. 

Во-вторых, не надо жлобства со спецпроцессорами, не надо шакально зажимать частоты и выключать процессора, которые уже есть на платах. Сделайте не 126 моделей, сделайте пять-шесть, но полнофункциональные, мощные и надежные. Вся это возня с лицензионными платами в зависимости от производительности (как следствие – попытки экономить на производительности) и толкотня со спецпроцессорами только затемняет суть и усложняет выбор конфигурации. Сделайте фиксированные стоимости, и не жадничайте! Если сервер дорогой, он должен быть мощным! А то ради убогих 26 MIPS платить 75 тыс. долларов – это тупо, это унижает сам IBM. Кроме того, дороговато за обычный сервер платить такие деньги, вы уже все-таки какую-то идею под это подложите.

В-третьих, необходимо максимально педалировать тему инвестиционности затрат на мейнфреймы. Если платформа будет стабильной и качественной, если у нее постепенно сложится имидж эталона в ИТ-сфере в отношении устойчивости, то тогда не будет жалко никаких денег. Необходимо по максимуму использовать имиджевую часть платформы, и частью имиджа должен стать тот простой факт, что деньги, затраченные на мейнфрейм, будут работать долго. Для этого нужно  немедленно прекратить всякую суету с ребрендингами мейнфреймов, сменой слоганов и дизайна, бессмысленной и привязанной к календарю сменой версий и релизов. Ну правда, вы помните, сколько раз менялось наименование архитектуры и систем? На моей памяти наименование архитектуры менялось неоднократно, как и название ОС. Архитектура была 360, потом 370. Следующую уместно было бы назвать 380 – ан нет, она стала XA. Потом появилась ESA, но почему-то ESA/370. А тут вдруг следующая – ESA/390. А потом – z. И операционки тоже переименовывались – фактически одна и та же система называлась то MVS, то OS/390, то теперь zOS. Оно того стоило? Кому нужен этот убогий ребрендинг в такой важной специализированной области? Вы что, продаете мобильные телефоны, где нужно каждые два-три года менять форму корпуса и кнопок? Вам любой продавец расскажет, что если обновить товар, то масса народа, у которых этот товар есть в старой модификации, почувствует себя неуютно и побежит покупать обновленный товар. Это срабатывает с товарами массового потребления: с мобильными телефонами, автомобилями, бытовой техникой и прочими относительно мелкими радостями. А с мейнфреймами – нет, не срабатывает. Я думаю, что вероятнее покупатель мейнфрейма, когда поставщик достаточно быстро после его покупки сменит в очередной раз версию ПО и архитектуру «железа», подумает иначе: «Я заплатил два с половиной миллиона долларов, и через два года у меня уже устаревшая модель. Оправданны ли такие вложения? Может, имеет смысл тратить даже больше, но иметь несколько ферм серверов, часть из которых буду менять каждый год и всегда иметь актуальное аппаратное обеспечение?» Мне кажется, что продуктивнее не пытаться подстраивать мейнфрейм под веяния моды, а наоборот, реализовывать только те концепции, которые закрепляются в индустрии, и на каждом углу звонить следующее: «Граждане покупатели! Вы купили дорогую машину, но теперь вы продемонстрировали всем, что ваша вычислительная система базируется на самом качественном и надежном фундаменте, вы сделали инвестиционное вложение и будете минимум десять лет наслаждаться отдачей от вложенных денег!»

В-четвертых, нужна постоянная и грамотная пропаганда. В университетах, в печати, в Интернете. Я не буду много об этом, тут все понятно, только одна оговорка – пиарить обязательно нужно только качественную платформу, иначе это будет просто очередное недобросовестная реклама. Увы, мейнфреймовская платформа с каждым днем все больше и больше сдает свои позиции в данном отношении.

Перехожу к выводам 

То, что происходит сейчас с мейнфреймами, не внушает оптимизма. Если ничего не изменится, то в ближайшие годы они сойдут со сцены как часть вычислительного ландшафта и станут такой же экзотикой, как спецвычислители или просто пропадут, как Крей или Барроус. В последнем случае их нишу займут сервера других архитектур, которые уже потихоньку подтягиваются за счет все более надежного программного и аппаратного обеспечения. Мне, по ряду объективных и субъективных причин, хотелось бы, чтобы они остались, и я надеюсь, что они уцелеют, хотя надежда это очень слабая. Но уж если мейнфреймам суждено сойти со сцены, пусть они уйдут гордо – как космические челноки, которые оказались слишком дороги, а не как некоторые северные автомобили, которые оказались слишком капризными и ненадежными для своей цены.